— Кажется, я опоздал? Как жалко! Я бы им показал, где раки зимуют!

— А ты сам-то знаешь, где они зимуют? — усмехнулся Игнат. — Ладно. Я им уже показал.

— Дедушка Игнат, а ты что, смелый, как я?

— Даже смелее.

— И даже смелее, чем твоя внучка Машенька?!

— Ну, это уж ты, брат, хватил…

Дед Игнат двинул напрямик через болото, рассчитывая засветло попасть домой. Он быстро и уверенно переступал своими длинными ногами с кочки на кочку. Шустрый Зайчонок как-то ухитрялся поспевать за ним.

При каждом шаге болото издавало слабый чавкающий звук, как будто что-то жевало. Было немного жутковато.

Неожиданно Игнат спросил Зайчонка:

— Хочешь, расскажу тебе одну историю про это болото?

— Страшную? — поинтересовался Зайчонок.

— Да нет, весёлую, с приключениями.

— Тогда давай…

В деревне Малые Чудики жил один малый — большой чудак. Звали его красиво — Евлампий. Жил он с батюшкой и матушкой ровно тридцать лет и три года. В уютном домике с аистом на крыше. В основном лежал на печи и слезал только поесть и нужду справить.

Иногда, правда, между завтраком, обедом и ужином он чего-нибудь отчубучивал.

Лежит как-то отец его Аникей на лавке возле печи. Самокрутку курит, дремлет. Рядом штоф самогона початый стоит. Подошёл Евлампий к отцу и начал с него сапоги стягивать. Стянул один наполовину, за другой взялся. Стянул другой наполовину… Отец думает: «Видать, пощеголять в моих сапогах хочет. Пущай позабавится». А хитрый Евлампий хвать штоф да на двор. Отец с лавки вскочил в погоню, а сапоги спущенные мешают. Покуда туда-сюда, сына и след простыл.

Возвратился сынуля навеселе. Взял, было, отец в руки вожжи, отлупить шалуна, а шалун-то на голову выше отца. Не рискнул. Мать закручинилась и говорит:

— Вырос наш Евлампий Аникеич, пора жениться ему.

— Да кому он в деревне такой нужон? — сокрушается отец. — Если только какая-нибудь Царевна-Лягушка с болота в мужья примет. Да где такую дурёху найдёшь?

— Как — где? Лес-то наш Сказочный. Глядишь, чего и получится, — говорит матушка. — Пусть, как в сказках, стрельнёт из лука. Авось попадёт к лягушке в лапы стрела, а за ней и наш стрелец.

— Мне и одному с вами неплохо. С женой-то на печке теснее мне станет. А счастье придёт и на печи меня найдёт. К тому же я, матушка, никакого лука, окромя репчатого да зелёного с селёдочкой, в руках отродясь не держал.

— Ничего, сынок, не боги горшки обжигают. Не ты первый, не ты и последний.

Стали думать-гадать, где лук со стрелой взять. У Евлампия руки не из того места растут. Велик мужик, да работать не привык. За всю свою непутёвую жизнь, палец о палец не ударил, чтоб чего-нибудь смастерить. Придумать какой выкрутас мастак, а вот дело делать… Не хотел. Чудил без удержу. Бывало, зимой, чтобы холод в избу не пускать, заставлял кота Ваську в дверь на задних лапах входить, да ещё хвост ему узлом завязывал, чтобы короче был.

— Где-то у меня с детства рогатка валялась? Возьму-ка я камушек да запущу его вместо стрелы. Результат всё одно тот же будет. Самое главное, как потом найти то место, куда он попадёт.

— Судьба дорогу укажет, куда камушек ляжет. Кто ищет — всегда найдёт, — напутствовала матушка.

Слез Евлампий с печи, нашёл среди старых игрушек-безделушек рогатку и во двор вышел.

Матушка из оконца кричит:

— Куда ты, сынок, из такой кривой рогатки попадёшь-то? Смотри в глаз себе не махни!

Поднял Евлампий с земли камушек поувесистее, зарядил его в рогатку, зажмурил глаза, повернулся три раза вокруг своей оси и маханул камень в белый свет, как в копеечку. Улетел камень далеко-далеко в лесную чащу.

Обнял сынок на прощание родителей и отправился на поиски своей судьбы. Долго ли, коротко ли, плутал по лесу наш Евлампий в поисках своего камня. В конце концов увяз в каком-то болоте.

«Ну и где я в этой трясине камень найду?» — подумал он. Вдруг видит: на кочке девица-красавица сидит, в руках лягушачью кожицу теребит, а во лбу у неё шишка здоровенная сияет.

— Что с тобой, краса ненаглядная? — искренне изумился Евлампий. — Кто посмел обидеть такое сокровище?

— Да вот, прилетел неведомо откуда и прямо в лоб угодил. — И показывает на ладошке увесистый камень.

Сразу узнал его Евлампий и бросился обнимать и целовать растерянную красавицу-девицу.

— Это же я! Твой суженый! Как же ты меня сразу не узнала? И камень мой!

— Погоди, погоди, — остановила его девушка. — А ты понял, что я та самая Царевна-Лягушка?

— Конечно, понял! По шкурке лягушачьей.

— Это я свою одёжку постирала и к вечеру снова лягушкой стану.

— Ну и прекрасно! — обрадовался Евлампий. — Меньше места на печке занимать будешь. Да и кормить тебя дешевле обойдётся. Буду тебя свежими червячками и мухами потчевать. Решено — беру тебя в жёны.

— А как же шишка?

— До свадьбы заживёт! — махнул рукой Евлампий.

— Будь по-твоему. Жди меня к вечеру, — промолвила девица и исчезла.

Евлампий поспешил в обратный путь. По проторенной тропинке быстро вернулся домой. Сообщил родителям, что нашёл он свой камень, а вместе с ним и свою суженую. И что прибудет она сегодня вечером, чтобы стать его женой.

Стал готовиться к свадьбе. Умылся, приоделся. Нашёл консервную банку из-под шпрот, налил в неё воды из лужицы и поставил на стол:

— Это для моей возлюбленной.

— А что она, кроме грязной воды, ничего не пьёт?! — удивился батюшка.

— Чем же она это закусывает?! — удивилась матушка.

— Да вот, червячков накопаю, мух наловлю, и вся забота, а в баночке она сидеть и спать будет.

Родители молчат и глазами хлопают. Так и прохлопали до самого вечера. Наконец услыхали какой-то странный звук. То ли прыгает кто, то ли скачет и приквакивает при этом.

— Ладно, — говорит Евлампий, — хватит глазами-то хлопать. Это моя лягушонка в коробчонке на нашу свадьбу торопится.

Вышли на крыльцо невесту встречать. Глядь: из-под калитки лягушка прыг во двор и говорит человеческим голосом:

— Здравствуйте, дорогие мои свёкор, свекровушка и разлюбезный женишок! Вот и я, сноха ваша и жена будущая.

И в этот торжественный момент сорвался с крыши аист и хвать гостью в клюв. Все замерли в ужасе.

«Неужели сейчас на моих глазах он проглотит моё счастье?!» — подумал Евлампий.

«Только познакомились и уже расставаться», — мелькнула мысль у его батюшки, а матушка просто чуть в обморок не упала.

Но тут в напряжённой тишине зазвучал свадебный марш Мендельсона. Аист медленно опустил голову и раскрыл свой клюв. Лягушка выпала, ударилась оземь и превратилась в прекрасную девушку в роскошном свадебном платье. Евлампий узнал в ней ту самую Царевну-Лягушку, схватил её на руки и понёс в дом. Растроганные родители последовали за ним.

«Как же посажу я такую красавицу за стол перед консервной банкой с грязной водой?» — думал Евлампий.

«Чем же потчевать такую кралю?» — думала матушка.

Аникей дёрнул жену за рукав и прошептал:

— Как же ты, хозяюшка, ничего на стол не подала?! Стыдно то как!

Но когда вошли в горницу, Евлампий так и замер на пороге с невестой на руках. Родители от изумления рты открыли.

Стол буквально ломился от заморских яств и сосудов с разными винами. На самом почётном месте красовался серебряный поднос, а на нём банка из-под шпрот с водой из лужи.

— Совет вам да любовь! — только и смог вымолвить отец семейства.

Весть о странной свадьбе — во всех подробностях — мгновенно облетела деревню. Все от мала до велика пришли поздравить молодых, а заодно поглядеть на удивительную невесту. Гуляли всю ночь и весь следующий день. Сквозь шумную разноголосицу то и дело слышалось:

— Ну, молодец Евлампий! Ну и учудил! Такого Малые Чудики не видывали ещё никогда.

В самый разгар гулянья рассказала жена мужу своему страшную тайну. Дело в том, что была она заколдована злым колдуном. Он превратил её в лягушку за то, что не согласилась выйти за него замуж: «Будешь ты лягушкой до тех пор, покуда судьба дважды не принесёт тебе опасность для жизни. Если останешься живой, быть тебе снова и навсегда девицей-красавицей».

— И кто же угрожал тебе смертью? — взволновался Евлампий.

— Ну, первый раз ты меня чуть не угробил своим камнем, а второй раз аист чуть не склевал на ваших глазах.

С тех пор аист, как бы искупая свою вину, стал приносить молодым каждый год по младенцу. У Евлампия появилось забот полон рот.

Всё бы хорошо, но дошла и до ушей Водяного новость о том, что самая красивая и любимая его лягушка вышла замуж за какого-то Евлампия.